Ну, за железную дорогу новостройка пока не простёрлась. Её сразу спланировали достаточно компактно, потому что без водопровода тут никак, но трубы нынче дороги. Первыми встали благоустроенные кирпичные бараки под шиферными крышами – то есть пусть и со скромными, но утеплёнными удобствами. Кирпичный завод возвели в селе Покровка в двенадцати километрах выше по течению, а глубже в степь вынесли цементный цех. За ним устроили взлётно-посадочную полосу с твёрдым покрытием.
Собственно, это покрытие имеет небольшую, но очень милую историю – завод сделал несколько земснарядов для намывки песчано-гравийной смеси где-то в верховьях. Вот ею с нами и расплатились. Отсыпали немало улиц и все ближние дороги, а потом и заасфальтировали. Вот и аэродром получился асфальтированный. Хе-хе. Никогда раньше ни о чём подобном не слыхивал.
Для чего нам понадобился аэродром? Началось с приобретения заводом самолёта – директор частенько мотается в Москву и очень ценит своё время. Потом – доставка почты. Затем и военные стали сюда «присаживаться», а там и воинская часть, летающая на И-15 совсем прижилась – говорят, что тут очень удобные ориентиры – Волга и озеро Баскунчак. Плюс – прекрасные подходы с любой стороны и повсюду ровные места для аварийной посадки.
Авиаторы уже и ангары возвели и сами стали селиться в городке. Аэродром назвали Ахтубинском. Это же имя закрепилось и за рабочим посёлком, где жили и наши работники и персонал истребительного авиаполка. Представляете себе, как меня прикалывала сложившаяся ситуация? В моё время на этом самом месте располагался военный городок с этим же самым названием. А дальше в степи были испытательные аэродромы НИИ имени Чкалова. Наде же, какой выверт учинила жизнь-злодейка.
Собственно, политику директора я, полагаю, раскусил. Кадры. Ему нужны кадры. Это и отслужившие в лётной части красноармейцы – многие из них – техники. Это и мехводы, прошедшие практику и обучение на заводе, а потом уволившиеся из рядов. Все они пожили в казармах с тёплыми сортирами… а тут им и жильё дадут с такими же тёплыми сортирами. И не важно, что не даром, а в рассрочку на несколько лет. Цены стабильны, процент не капает, а случись уехать – завод вернёт ранее уплаченное, будь это хоть бы и полная стоимость – жилфонд директор держит жёстко, он нынче не в изобилии. Поэтому увольнение и продажа квартиры заводу – неразделимые части одного процесса. Это сразу оговаривается. Только пенсионерам, пока они живы, никуда уезжать не надо. Потом же – деньги наследникам и адью. Если наследники сами не наши, не заводские.
Не знаю уж как на это смотрит жилищный кодекс и есть ли он вообще.
Кстати, не один я здесь творческая личность. Скажем, группа товарищей соорудила лоханку в варианте разведывательной трёхметровой маломерки не из шестимиллиметрового листа, а из трёхмиллиметрового. И попытались они её снабдить резиновыми гусеницами. Тут вот ещё какое обстоятельство – канаты для буксирования барж – они далеко не просто кусок толстой верёвки, и вполне культурное сооружение из тонкой стальной проволоки. И оборудования для её правильного плетения и свивания у нас тоже имеется – это часть основной продукции завода.
Так вот – умельцы попытались армировать ленту гусеницы сеткой из этой самой проволоки. Упорные попались ребята, справились. Справились и с зацеплением этой ленты с ведущим катком, и с грунтозацепами, которые просто наклепали с двух сторон. Не сразу из этого вышел толк, но добились наши энтузиасты своего – директор-то их не торопил и ни с материалами, ни со станкочасами в помощи не отказывал.
А потом я наслаждался колебаниями Кузьмина. С одной стороны, в случае боевого повреждения гусеница не ремонтируется. С другой – сколько он ни гонял её по песку – ничего не разбалтывается, не действует абразив на траки и пальцы. И сама машинка на редкость резва и пронырлива. Так, когда их поставили на серию, военпред себе сразу и купил. Этакий аналог легковушки-маломерки, пропирающей полтонны груза через любое бездорожье..
Конечно, был я в этой работе не только зрителем. Помогал. А сразу следом за первой ласточкой вылетела из-под нас и вторая, согнутая уже не из трёхмиллиметрового листа, а из полуторки. Один и шесть, если точно. И не на гусеницах, а на дутиках – простых автомобильных камерах. Разумеется, никакой подвески для такой машины не требовалось – торсионов в неё просто не поставили. А на осях колёс внутри корпуса закрепили звёздочки, которые соединили обычной мотоциклетной цепью. Рулили, как на тракторе, торможением одной стороны.
Были на заводе и другие самодельщики. Скажем, «сочиняли» разные моторные лодки – удачные конструкции начинали повторять и это становилось продукцией. Энтузиасты авиастроения так ничего замечательного и не построили, хотя случались трагедии при попытках взлететь. И «запороли» несколько движков.
Так вот, о двигателях. Поначалу их собирали из частей, изготовленных на СТЗ. Потом стали осваивать у себя деталь за деталью. Сами понимаете – цилиндры, шатуны, коленвал. Потом – система впрыска и так далее и тому подобное. Камнем преткновения были подшипники качения – они жёстко фондировались, а мы у себя даже не пытались их делать. Но не напрасно летали в Первопрестольную наши снабженцы – разобрались и с этим. И так, позиция за позицией, наименование за наименованием.
В начале сорокового года я немножко потолковал с начальством о предстоящей войне. Знаете, когда не тюкаешь руководителя постоянно всякой ерундой, а каждое твоё предсказание сбывается, это очень способствует взаимному уважению. Тем более, когда человек столь превосходно использовал представившиеся ему возможности. Мне ведь ни капельки не жаль, что летает он на собственном самолёте, и ездит на лимузине с персональным шофёром. Что у него есть небольшой прогулочный теплоход и… тут всё шито-крыто, так что полный порядок. Мне, например, чёрная икра всё ещё не опротивела.
Главное – директор наш – мужик с понятием, держит нос по ветру и завозит на завод прокат и другие материалы на случай резкого взвинчивания темпа производства в особый период.
Средства на это имеются. Ещё нам удаётся про запас закупать у Таубина пушки и гранатомёты – всё остальное расписано и распланировано на всю обозримую перспективу… Ничего у вооруженцев сверх спущенного плана не выпросишь, хоть убейся. А вот то, что так и не приняли на вооружение – это никого не интересует.
Снова я с темы двигателя соскочил. Самое главное – теперь пятидесятисильный вариант у нас имеется собственный, а, поскольку электрики для работы дизеля не требуется, то мы способны выпускать лоханки даже в условиях полной изоляции, пока не исчерпаем запасов материалов. Да, заводить эти «изделия» придётся ручкой. И дорогу освещать керосиновой фарой, а обогревать дровяной печкой. Но выполнять свою работу они будут исправно.
Пока же полным ходом делаем «сараи», вооружённые одним ДП винтовочного калибра в самой маленькой башне. Зенитные варианты нам не заказывают, хотя испытания они прошли и приняты на вооружение. То есть – дозволение имеется, а потребности нет.
Нет и известий ни от Таубина про ленточное питание пушки и гранатомёта, ни от НКВДэшника Вени про истребитель Поликарпова, ни от Кобыланды о делах в Китае.
Лето. Жара. Часто рыбачу с сыновьями. И не заметил, как выросли парни. Нынче осенью младший пойдет во второй класс, а старший – подумать страшно – уже в пятый. Дочка у нас с Анной недавно начала ходить. Как раз в прошлом году родилась, когда я на Халхин-Голе искал укрытия от жаркого степного солнца. Я много времени провожу с семьёй. Знаю – потом может и не получиться. Последнее мирное лето…
Глава 13. Всё, как всегда
Сыны построили парусную лодку с вынимающимся килем. Понятное дело – я им помогал. Старший зачитывается Станюковичем, а я ему и «Дунайского лоцмана» добыл, и Марк Твена «Жизнь на Миссисипи» и ещё искал книжку Лухманова, который командовал барком «Товарищ», да только она, кажется, ещё не написана. Интернета-то пока нет – трудно выяснить это наверняка. Тем не менее, предрасположенность старшенького уже проявляется, вот я и подыгрываю, как могу.